«Мир через силу» — война за американскую гегемонию
Обеспечение гегемонии США — константа политической стратегии и практики. Она инвариантна по отношению к администрациям Белого дома. Трамповское Manifest destiny («предначертание судьбы» — англ.) — это реконструкция американского величия на новых принципах — отныне не глобализм, но исключительность.
Cреди ключевых доноров выборной кампании Трампа 2023/2024 года — крупнейшие производители ВПК, такие как Lockheed, Northtrop Grumman, Raytheon General Dynamics, Boeing и другие авиаконцерны, транспортные и нефтегазовые корпорации. За 47‑м президентом США военно–промышленное, а также IT–венчурно-технологическое лобби. Среди них есть те, кто заинтересован в сохранении силового, технологического и экономического доминирования США в мире, те, для кого война — это бизнес, возможность развития и гарантия обогащения.
Намеченная трампистами перезагрузка реального сектора экономики, перевооружение и переоснащение Пентагона и разведок на основе новейших технологий, тотальный контроль инфополя и гуманитарной сферы для обеспечения инфо–когнитивного и ментального доминирования на основе ИИ, усиление ресурсного потенциала США через накопление за 3–5 лет превосходящей всех и вся экономической и военно–экономической мощи и технологического превосходства, скрепленное право-консервативной идеологией — в этом технологическая и смысловая платформа глобального лидерства и нового мирового порядка (New World Order — NWO) от Трампа–Вэнса — «Мир через силу».
Трамписты предполагают вернуть Америке лидерство и конкурентное военное преимущество через стартапы по разработке и производству вооружений, финансируемые преимущественно по венчурных схемах.
В статье–манифесте «Перезагрузка арсенала», размещенной еще в июне 2022 года на ресурсах одного из самых влиятельных трампистов, политического куратора вице-президента Джей Ди Вэнса Питера Тиля говорится: «Для модернизации наших вооруженных сил потребуется не просто горстка, а десятки новых инновационных компаний. Десятки тысяч инженеров должны будут спросить себя, есть ли в их карьере что‑то большее, чем просто деньги. И нашим чиновникам в правительстве, без которых эти усилия будут напрасны, придется слушать и руководить…».
Амбиции и MAGA стратегия — в перехвате американцами мирового технологического лидерства. Для этого США потребуются дополнительные энергетические мощности и природные ресурсы, которые должны обеспечить Канада и Гренландия. Тогда США смогут, по мнению трампистов, стать глобальными лидерами не только в вооружениях и гонке по майнингу криптовалюты, но и, что стратегически более важно, по совокупной мощности компьютерной индустрии, обеспечивающей первенство в развитии ИИ как критического фактора в современной экономике, ВПК, разведке и обороне.
Вся пришедшая с Трампом команда весьма идеологически заряжена. Трампистами написаны и продвигаются стратегические концепции финансово-технологической и управленческой революции в Белом доме и Пентагоне.
Разработана, запущена, внедряется в сознание элит и общества концепция нового американского динамизма. Американский динамизм в области оборонных технологий подразумевает предвидение и активное применение технологических инноваций. Этот подход подчеркивает, что стремление к технологическому динамизму — есть стремление к сильной, безопасной и инновационной Америке.
На саммите Shift’s Defense Ventures Summit в Вашингтоне в ноябре 2023 года Кэтрин Бойл, генеральный партнер связанного Питером Тилем венчурного фонда Andreessen Horowitz, высказала мнение: «Мы убеждены, что сильная Америка ведет к сильному и безопасному миру, более цивилизованному миру (это слово мы должны использовать чаще). Технология играет ключевую роль в поддержании этого порядка и цивилизации, и это будет продолжаться. Мы называем это направление американским динамизмом.
Осенью 2024 года вышел программный военно-экономический текст — «Реформирование ВПК США» (The Defense Reformatiom). Его автор — исполнительный директор Palantir Шьям Санкар.
Приведем тезисы «манифеста» Санкара подробно, ибо они важны не только для понимания стратегии противника, но отчасти они «зеркало» наших проблем.
В самом начале статьи автор категорично и хлестко заявляет: «Западная стратегия сдерживания больше не работает… Как нация мы уже находимся в состоянии необъявленной войны… В 2014 году Россия аннексировала Крым… Китай напичкал оружием острова Спратли в Южно-Китайском море, а Иран продолжил разработку атомной бомбы… Это новая холодная война в своей горячей стадии…».
Сразу отметим вовсе не киношную истину: «в Америке все просто так, кроме денег» (цитата из культового фильма «Брат‑2»). Логика «нагнетания обстановки» от Санкара понятна и, несмотря на очевидный эмоциональный заряд, весьма прагматична. Формирование информационно-политического «пространства войны» — это информационно-когнитивная технология обеспечения «перехвата бюджетов» и рычагов развития ВПК и Пентагона, это эффективный механизм управления обществом через страх, это политическая «уловка 22», позволяющая лоббистам и вовлеченным элитным группам избежать в перспективе возможные претензии от конкурентов: мол, «война все спишет».
Обозначив «реальность войны», далее Шьяма Санкара прямо заявляет о неготовности США к серьезной войне, констатируя, что экономика страны, ее реальный сектор и его «сердцевина», ВПК, — в системном кризисе: «Национальная безопасность США требует наличия мощной промышленной базы, иначе она проиграет следующую войну, а мир погрузится во тьму «авторитарных режимов…».
Строго дозированно и по месту «подсыпая соль на раны», исполнительный директор компании Palantir утверждает, что инерция сложившейся за десятилетия системы американского ВПК велика, а ее мобилизационный потенциал низок.
Нагнетая напряжение, Шьяма Санкара подчеркивает, что при наступлении горячей фазы возможной войны США с державами-соперниками — Китаем или Россией — боеприпасов и оружия хватит лишь на несколько дней. Еще более тревожным, по его мнению, является отсутствие потенциала и возможностей для быстрого ремонта и восстановления наших систем вооружения, уже не говоря о производстве оружия на новых принципах. Санкар считает, что этот идеологический и управленческий подход, глубоко укоренившийся в американском ВПК, основан на концепциях научного управления, которые, когда–то были модными в Советском Союзе и в авангарде автомобильной промышленности США 1950‑х годов.
Централизованное, прогнозируемое, программное составление бюджета, управление и контроль тогда считались превосходящими рыночную систему, основанную на пробах и ошибках, а также «беспорядок и расточительность» системы децентрализованного экспериментирования методом «проб и ошибок», подразумевающих далеко не стопроцентное «проращивание стартапов» при поиске новых решений и технологий. Время таких подходов и решений, по мнению Санкара, ушло. Констатируя кризис, Шьяма Санкара далее дает не только анализ его причин, но обозначает пути выхода ВПК США из кризисного состояния, в основе которых, наряду с технологической перезагрузкой, перехват у оружейных «традиционалистов» бюджетных потоков и рычагов управления ВПК и Пентагоном.
Приведем не дословно, но по смыслу основные констатации, аргументы и предложения Санкара.
Монополия — вот наша основная проблема. В 1993 году, после окончания холодной войны, Пентагон работал с более чем 50 компаниями. Сегодня их осталось пять (Lockheed Martin, Raytheon, General Dynamics, Northrop Grumman и Boeing)! Самым важным последствием стало не снижение конкуренции в оборонно–промышленном комплексе, а отрыв коммерческих инноваций от ВПК и рост государственной монополии на закупки.
Необходимо любой ценой избегать покупателя–монополиста, используя рыночные механизмы и динамику в качестве ключевого принципа функционирования Министерства обороны. То, что порой выглядит как дублирование, является страховкой от самоуверенности и непредсказуемости.
При сохранении монополии производство не будет работать как надо. Конечный продукт останется дорогим, и это сделает нас слабее.
Корень нашей патологии — отсутствие конкуренции внутри Министерства обороны.
Требуется десятилетие или даже два, чтобы начать поставки новых крупных систем вооружения в достаточном количестве.
При наступлении горячей фазы войны боеприпасов и оружия у нас хватит лишь на несколько дней. Еще более тревожным является отсутствие потенциала и возможностей для быстрого ремонта и восстановления нашей техники и систем вооружений.
В нынешних условиях американская промышленность уже не может довольствоваться производством минимальной линейки кораблей, подводных лодок, боеприпасов, самолетов и т. д.
Контракты по прецедентному принципу «затраты плюс» делают нас медленнее и беднее. Это, может быть, правильный путь для покупки авианосца, но неправильный для 95 % других вещей.
Инновации всегда будут болезненными, непонятными и подверженными «уничижительной и ретроградной» бюрократической критике со стороны тех, кто не участвует в процессе: они оценивают затраты и усилия, а не ценность и результаты.
Тут же и отсутствие вознаграждения за ускорение процесса и разработку инновационных подходов, тут же и отсутствие стимула к ценовой конкуренции, поскольку учитывается потраченное, а не сэкономленное время и деньги.
Надо понимать: производительность более ценна, чем запасы оружия. Мы зацикливаемся на запасах, но запасы не имеют никакого значения. Наши поставки боеприпасов на Украину состояли из комплектов времен холодной войны, которые лежали на полках и собирали пыль, в то время как десятилетиями происходили инновации. Израсходование 10‑летней продукции за 10 недель боев на Украине показало, что реальным оружием является скорость перенастройки и интенсификации производства.
Нам необходимо производить быстро и в нужных количествах все, что необходимо. Мы должны разработать требования и стимулы для производства и ни на минуту не прекращать производство.
Больше не будет призов за участие (когда оружие лежит на полках). Участие засчитывается только в том случае, если вы можете его постоянно производить.
Способность к модернизации производства — определяющая.
Попытки правительства заранее избежать проблем, привязка к одному поставщику потерпят неудачу. Для любых нетривиальных инноваций невозможно заранее и «дедуктивно» спроектировать эталонную архитектуру структуры, обеспечивающей победу. Вместо этого необходимо вкалывать и позволить данной архитектуре появиться. Вы максимизируете свои шансы, если на начальном этапе отойдете от «прецедентного принципа» сложившихся практик.
Самые важные проекты создаются не в результате принятия каких–либо условий и требований. В драке никого не волнует официальная бумага. Единственное требование — это победа.
А победа предполагает участие в беспорядочном, дублирующем, кажущемся расточительным, но на самом деле эффективном процессе совершенствования.
Никакой монополии. Творческий, быстрый и, в конечном итоге, более дешевый результат.
Надо делать ставку на таланты, на людей, предлагающих смелые решения и обеспечивающих их достижение, в которых знания и ноу-хау объединяются.
Талант быстро разрешать ту или иную проблему встречается редко. Это очень сложно, но такой талант является определяющим.
Закон об управлении персоналом Пентагона (правила о карьере и продвижении по службе офицеров и гражданских специалистов) должен быть реформирован. Нам нужно больше заботиться о достижении победы, а не о том, как заполнить штатное расписание и правильно оформить служебную документацию.
Нам нужно больше конкуренции между службами. Никаких объединенных программных управлений. Никакой монополии. Творческий, быстрый и в конечном итоге более дешевый результат.
Основная идея заключается в том, как члены компании общаются, сотрудничают и конкурируют.
Синергия технологий двойного назначения — залог победы. RAND думала, что Lockheed будет доминировать в области интегральных схем, потому что там было пятьдесят докторов наук, а у Intel — только двое. Но руководители Intel понимали, что клиенты из военных и разведывательных структур — это всего лишь промежуточная остановка к успеху в бизнесе. И они преуспели.
Абсолютизация аудита — это паралич развития. Деньги должны работать и быть мобильными. Фискальный цикл OODA (наблюдение, ориентирование, принятие решения, действия) для перемещения денежных масс — нежизнеспособен. Необходимо обеспечить возможность перепрограммировать и перенаправить деньги в течение двух месяцев, а не двух лет.
Существуют простые договорные механизмы, гарантирующие правительству непрерывность операций, и желаемую гибкость, требуются дебюрократизация, объективность и полная свобода действий через внедрение автоматизированных проверок безопасности для составления бюджетов. Сейчас этого нет даже близко.
Будущее за венчурным капиталом — для технологического прорыва США нужен рисковый капитал, а не капитал налогоплательщиков. Независимые исследования и разработки (IRAD) с возмещением затрат — это в своем роде индульгенция. Это не настоящие R&D. Контракты «Затраты плюс» позволяют подрядчикам манипулировать домашними деньгами (возмещаемыми налогоплательщиками). Частные R&D на коммерческом рынке значительно превосходят государственные.
Компании должны вкладывать в разработки и решения свой собственный капитал. Они должны быть готовы к любым вызовам, если мы хотим инноваций. Подрядчики не должны брать с налогоплательщика деньги, если их лабораторные эксперименты срываются. Должна быть обеспечена эффективная обратная связь между потребителями, заказчиками и разработчиками–производителями.
Секретность не должна быть «защитой монополиста». Сегодня компании, работающие на оборону, не могут понять бойца, а боец зачастую не может понять, что ему самому нужно. Говорят, что его потребности должны быть переданы через «священнический класс» подрядчиков, посредников, закупщиков, заказчиков. В результате возникают бесчисленные кафкианские дилеммы причинно–следственных связей. Вы не можете получить допуск, если у вас нет секретного контракта, и вы не можете получить допуск, если не принадлежите к особому классу людей, имеющих допуск. То же самое касается спонсорства SCIF (Секретный разделенный информационный центр) и доступа к секретным сетям. Только «священнослужители»–посредники определяют сроки и график предоставления компании доступа к сверхсекретной сети из ее офисов.
Монополии и секретности слишком много, но мы уже давно прошли тот этап, когда они работали в интересах безопасности.
Основной вывод «манифеста» Санкара таков: «США находится в состоянии необъявленной войны. Более трех десятилетий мы мирились с застоем в ВПК, рожденным самодовольной монополией без конкуренции со стороны великих держав. Мы слишком долго молились на «старый алтарь». Теперь перемены возможны, потому что все мы понимаем, что есть нечто худшее, чем перемены: отставание и устаревание. Мы не можем терять время, чтобы воскресить американскую промышленную базу, на которую опирались в разгар Холодной войны…».
Отметим не только системность предложений Шьяма Санкара, но то, что многие его выводы необходимо не только принять к сведению, но целесообразно применить здесь, в России, прежде всего в сфере ВПК и обороны, в силу их актуальности не только лишь для США.
Концепция «Мир через силу» подразумевает нацеленность на подготовку к войне, формирование информационно–когнитивной повестки войны. Это не значит, что американцы сами будут воевать — это вряд ли, но готовить мир к войне — это точно. К войне за гегемонию через переустройство мира на американский лад.
Играться этот лад будет по нотам, написанным искусственным интеллектом. Для подготовки к войне — соответствующий финансовый и научно–технологический задел создан. ВПК, прежде всего, США и отчасти стран блока НАТО, будет перезагружен, переоснащен и перезапущен на основе новейших современных технологий — и прежде всего, робототехники и ИИ. Особую опасность представляет потенциал массированного применения автономных систем вооружения. Десятки тысяч беспилотников, неуязвимых для современных систем РЭБ и ПВО, в сочетании с гиперзвуковыми ракетами создают беспрецедентную угрозу для стратегических объектов любого противника.
Поле битвы грядущей войны, какой она видится MAGA-имперцам Трампа–Вэнса, будет заполнено ментальным противоборством, искусственным интеллектом, беспилотными системами и кибервоинами, что будут сражаться всеми доступными и самыми современными гибридными методами, собирая и обмениваясь разведданными, принимать решения с захватывающей дух скоростью и эффективностью, тотально покрывая своим контролем весь мир, как поле боя.
Надо понимать, что трампистский «Мир через силу» — это, по сути, силовое переустройство мира, это «упакованная» в политическую стратегию форма насилия над миром, это заявленная на десятилетие гибридная война за гегемонию США.
В этом, а не в «миротворческой трескотне» — реальная американская политика. Противоборство с Китаем и Россией — было есть и будет в фокусе военной политики США. Для победы в экзистенциальном столкновении с Западом России необходима концентрация и мобилизация всех ресурсов — военных, экономических, духовных. Важно осознать и принять к действию то, что победное для России решение придет изнутри, а не извне.
Станем суверенными и сильными!
(с) А.Ильницкий
https://arsenal-otechestva.ru/article/1972-mir-cherez-silu-voj-na-za-amerikanskuyu-gegemoniyu - цинк
Обнародовать видео